Сара Пирс

И Даниэль понимал почему. Люди не любят победителей.

Его горные ботинки и простая удобная одежда – серая флисовая куртка, туристические штаны – еще одна строчка на визитной карточке: я настолько влиятелен, что мне не нужно подчеркивать это одеждой.

От некоего Жозефа. Как такое может быть? Она ведь слышала, как Лора разговаривала

– Это было очень важное дело. Мое первое в качестве сержанта. Убийство двух пятнадцатилетних девочек. Их тела привязали к моторной лодке, и гребной винт завершил дело. – Элин напрягается при воспоминаниях. – Не было никаких зацепок. Лодка украдена. Отпечатков нет. Никаких записей с камер в гавани – они были сломаны. Пришлось давать объявление в интернете и в газетах. Устраивать пресс-конференцию с родителями. – Она откашливается. – Через месяц случился прорыв. Анонимная наводка. Нам назвали имя – Марк Хейлер. Мы нашли его в базе. Аресты за хранение наркотиков, обвинение в тяжких телесных.

– Хорошая ниточка.

Айзек расчесывает уголок глаза, его кожа уже выглядит болезненно.

Элин кивает.

– Мы пришли к нему домой, но он удрал, и мы начали розыск. Обнаружили его у бывшей жены. Он застал нас врасплох, рванув к набережной. Мы разделились. Я заметила его, пыталась вызвать подмогу, но рация сломалась. Я не раздумывала, просто следовала за ним. По пляжу, в пещеры. Я вошла в пещеру, но потеряла его из вида. Когда я выбралась, уже начался прилив, вода была мне по шею. Я поплыла, но он поджидал меня в воде. Ударил меня камнем. – Она прикасается к губе. – Вот откуда этот шрам.

– Я заметил.

– Он толкал меня под воду. И я… окаменела. Мое тело просто отказалось сопротивляться. Я погрузилась под воду и не вынырнула. – Она горько усмехается. – Наверное, он решил, что со мной покончено, и бросил меня там.

Элин не говорит, что тогда под водой ей хотелось там остаться. Так сильно хотелось. Сдаться. Прекратить борьбу. Но воля к жизни оказалась сильнее. Желание узнать правду о том, что случилось с Сэмом.

И мысль об этом снова выкидывает ее на поверхность. Напоминает о том, почему она здесь.

– Я взяла отпуск по болезни, и он сильно затянулся. Так что вот, я фактически безработная.

Элин разочарованно кусает губы. Она не могла ошибиться. Кто-то определенно…

Но тут она замечает за своей спиной какое-то движение.

В тени появляется фигура.

У Элин перехватывает дыхание. Ей хочется закричать самой себе: «Беги! Обернись!»

Но она может лишь смотреть запись.

И видит, как она падает ничком. В то время ей казалось, что все произошло молниеносно, но сейчас выглядит ужасно медленным. Движение распадается на отдельные фрагменты.

Элин вздрагивает, видя, как она падает в воду на экране и в воздух летят брызги.

И только теперь с тошнотворным чувством может разглядеть того, кто ее столкнул.

Лора.

Проверь еще раз, твердит она себе. Нужно быть точно уверенной.

Элин снова отматывает назад и фокусируется на Лоре, приближая изображение. Лора в той же одежде – тот же капюшон с мягким козырьком. Лицо видно не так четко, как на записи из генераторной, но это точно Лора.

Глядя на Сесиль, Элин дрожащей рукой указывает на экран.

– Это Лора. – Язык едва ворочается во рту. – Это Лора меня столкнула.

Она понимает… что теперь все будет по-другому.

Момент озарения настолько мощного, что оно сметает все, что было прежде.

Элин не может в это поверить. Не хочет верить, но понимает, что это правда.

Это Лора за ней наблюдала. Лора столкнула ее в бассейн.

Леденящая и тревожащая мысль ведет к другой: а может, Лора вовсе не жертва? Может, она замешана. Может, она – хищник.

Если мы не можем поделиться своими проблемами, значит, нас ничто не связывает по-настоящему.

Это Лора. Она мертва.

Элин пытается уложить в голове эти слова, перекатывая туда-сюда, но рассудок не желает их принимать.

Лифт ужасно скрипит. Двери открываются и закрываются, почти в ритме ее пульса, отдающегося в голове.

Механический ужас, отражающий сцену перед ее глазами.

Словно виноват лифт, а двери – острые зубы, прожевавшие и выплюнувшие Лору.

Ее тело привалилось к левому углу, голова накренилась вправо под неестественным углом, темные волосы рассыпались по лицу.

А на лице маска.

Та же черная резиновая маска, что была на Адель. Она скрывает лицо, но Элин знает, что это Лора. Ее волосы, хрупкая фигура. Те же туфли-лодочки, которые были на ней позавчера. Серая футболка пропитана кровью, в особенности возле шеи.

Взгляд Элин опускается ниже.

Прямо под маской на шее Лоры виден глубокий разрез. Резали как будто сзади, запрокинув голову и проведя ножом слева направо.

Горло перерезано как у животного.

Элин подходит ближе, чтобы лучше рассмотреть. Слева рана глубже, а справа сходит на нет. Начинается она чуть ниже уха и уходит наискось вниз, через всю шею.

Это сделал правша.

Скорее всего, перерезаны сонная артерия и яремная вена. Огромная потеря крови. И смертельная, хотя Лоре хватило времени понять, что происходит, ощутить, как вместе с кровью из нее вытекает жизнь.

Элин нервно сглатывает, чувствуя, как по горлу поднимается желчь.

Кто мог такое сотворить?

Элин вытаскивает из кармана телефон и набирает сообщение Уиллу:

«Нашла Лору в пентхаусе. Она…»

Рука над клавиатурой дергается, набирая что-то нечленораздельное.

Элин делает вдох, берет себя в руки и удаляет несколько букв, прежде чем продолжить:

«Она мертва».

Она нажимает «отправить» и выходит из лифта.

На этот раз каблук что-то задевает. От резкого звука она отпрыгивает и спотыкается, хватаясь за стенку, чтобы сохранить равновесие. Выпрямляясь, она смотрит вниз – на то, за что зацепилась.

Это стеклянный ящик.

Элин с ужасом вздрагивает, но не от содержимого ящика, а потому, что она понимает – еще несколько минут назад его здесь не было.

Когда она подпирала стулом дверь лифта, на полу было пусто. Это означает только одно. Убийца был в номере, пока она осматривала труп Лоры. Всего в нескольких шагах за ее спиной. Он как-то проник в пентхаус и положил сюда ящик.

И тут она слышит странный, незнакомый звук. Не дыхание, а скорее свист с трудом вдыхаемого воздуха.

Элин оборачивается и видит, что за ее спиной кто-то стоит.

Непонятно, мужчина это или женщина, потому что у человека нет лица. Только маска.

Если мы не можем поделиться своими проблемами, значит, нас ничто не связывает по-настоящему.

Смотреть на себя такую, с мрачными, искаженными чертами, – все равно что заглядывать в самые темные уголки души