Он говорил, что, если человек, измученный жестокой душевной бурей, судорожно сопротивляясь натиску нежданных бедствий, не зная, жив он или мёртв, всё же способен с бережной заботливостью относиться к любимому существу — это верный признак истинно прекрасного сердца.