Андрей Бабиков

И из всех карандашей только белый сохранял свою девственную длину — пока я не догадался, что этот альбинос, будто бы не оставляющий следа на бумаге, на самом деле орудие идеальное, ибо, водя им, можно было вообразить незримое запечатление настоящих, взрослых картин, без вмешательства собственной младенческой живописи.

безнадежно усатый продавец

Она всегда или только что приехала или сейчас уезжала.

с трудом поднявшихся с колен и ощупью ищущих опоры (кладбищенский кипарис тянется за ними)

прекрасный товарищ, идеал секунданта

елки молча торговали своими голубоватыми пирогами

жестов и теней жестов,

она так усмехнулась, как будто я плоско пошутил или, подробнее, как будто все эти города, где нам рок назначал свидания, на которые сам не являлся, все эти платформы, и лестницы, и чуть-чуть бутафорские переулки, были декорациями, оставшимися от каких-то других доигранных жизней и столь мало относившимися к игре нашей судьбы, что упоминать о них было почти безвкусно.

небольшая компания комаров занималась штопанием воздуха над мимозой

что уже негде было разложить парчовое слово: измена