Политология. Базовый курс

не в силах изменить доминантные коалиции талласократии и теллурократии – «сил Моря» и «сил Суши», конфигурации хартленда и римленда. Новая система координат, которую уже назвали поствестфальской, разрушает все старые классические геополитические подходы, формирует новые пропорции и расклады, для объяснения которых необходимы постклассические методы геополитического анализа.

Роковая двойственность нашего национального культурного кода определяет все основные архетипы российской политической культуры, и прежде всего главный архетип, подсказанный старцем Филофеем: «Яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти». Перед нами образ России – «странствующего Царства», которое не заменяет, не повторяет предшественников: это новое царство, возникшее взамен двух падших. Не ставится задача сохранения и продолжения политической традиции, напротив, традиция рвется и создается заново. Отсюда – расколы и катастрофические перерывы российской политической истории.

Вебер обращает внимание на то, что на заре становления христианства, в период эсхатологических ожиданий, существовало отвращение к политической власти в лице Римской империи «как к царству антихриста»

На буддийском Цейлоне (Шри-Ланка) кастовый строй существует и сегодня, хотя и в смягченной форме. В Индии юридически кастовые запреты отменены, за неприкасаемыми забронированы места в парламенте, в высших учебных заведениях; они имеют равные политические права с другими гражданами страны. Однако в сельской местности зачастую все остается по-старому, попытки воспользоваться своими законными правами иногда вызывают погромы. Социологические исследования показывают, что даже представители высокообразованной городской молодежи позволили родителям выбрать для них супруга из своей касты. Однако молодые люди тут же признались в симпатиях к коллеге по работе и попытках объяснить это своим родителям. Внутрикастовые браки в городах все чаще сменяются межкастовыми и межрелигиозными, хотя традиция следовать во всем своей касте все-таки пока сохраняется.

Известный индийский писатель М. Менон утверждал, что индо-буддийскую цивилизацию формировали два потока, которые шли навстречу друг другу: один поток – чувственный, другой – умственный; один – поток формы, другой – поток мысли. «Они сходились и расходились и снова сходились. Один был дравидским, а другой арийским. Один достиг своего апогея в форме танцующего бога Натараджа, символа космического танца динамичной Вселенной. Другой поднялся до абстрактной концепции монизма в адваите Шанкары. Один создал музыку и танец, живопись и скульптуру, короче говоря, звуки, виды и запахи цивилизации. Другой же создал мир интеллекта – индийскую философию, мышление»

конфуцианско-буддийской цивилизации политическая стабильность во многом связана с высокой внутренней гомогенностью политической культуры. Исторически эта черта сформировалась благодаря значительной этнокультурной однородности населения, что помогает поддерживать высокий уровень национальной самоиндентификации и национального самосознания. Такую цивилизацию сформировали глубокие традиции внутриэтнической солидарности: чувство принадлежности к древней культуре и сегодня является условием самоуважения и идентичности для народов в Восточной Азии.

А. Тойнби выделил пять современных цивилизаций: западную, православно-славянскую, конфуцианско-буддийскую, индо-буддийскую, исламскую. В соответствии с такой дифференциацией обычно выделяют пять основных типов политических культур: конфуцианско-буддийскую, индо-буддийскую, исламскую, западную и православно-славянскую. В более широком смысле политические культуры можно разделить на восточные и западные.

Антропологи, исследовавшие поведение африканского племени айлонго, отмечали, что эмоциональные проявления людей этого племени и их менталитет коренным образом отличаются от эмоций и менталитета западного человека. Например, в поведении людей племени айлонго полностью отсутствует агрессия по отношению к родственникам даже в тех случаях, когда действия последних наносят им прямой ущерб. Не обнаруживая никаких следов подавленной агрессивности, антропологи пришли к выводу об иной структуре эмоциональной сферы и, следовательно, ином характере ее культурной детерминации.

Культура – это тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом.
Фридрих Ницше

Василия Осиповича Ключевского (1841–1911) есть поразительно точный анализ Смутного времени, удивительно созвучный сегодняшнему дню: «В конце 1611 года Московское государство представляло зрелище полного видимого разрушения… Государство преображалось в какую-то бесформенную, мятущуюся федерацию. Но с конца 1611 года, когда изнемогли политические силы, начинают пробуждаться силы религиозные и национальные, которые пошли на выручку гибнувшей земли»