Я пришел из России верхом на танке до Америки

Только что один продвинутый немецкий еженедельник опубликовал список книг, которые составляют «литературный канон» за годы после Второй мировой — так там из наших только «Доктор Живаго» и «Архипелаг ГУЛАГ». Ни одной более-менее современной книжки! При всем том, что другие страны представлены целыми россыпями авторов.
Они там выстроили канон вообще без нас! Что до «Живаго» с «ГУЛАГОМ», то и здесь обольщаться ни к чему. Эти книги и в России мало кто целиком прочитал, а на Западе — и того меньше. Просто с кислой миной демонстрируют дань памяти стране Достоевского и Толстого и впитавшуюся в кровь неприязнь к советскому проекту.

Когда с нас спросят, чем мы занимались, нам будет что предъявить.
Слово Андрея Битова и слово Валентина Распутина. Сибирские повести Михаила Тарковского и афганские рассказы Олега Ермакова. Два романа Александра Терехова и еще несколько романов Алексея Иванова. Нон-фикшн Василия Голованова и философические тексты Максима Кантора. Биографические исследования Павла Басинского и работы Леонида Юзефовича. «Ура!» Шаргунова. «Письмовник» Шишкина. Повести Елизарова. Книжку «Язычник» Александра Кузнецова-Тулянина. Эпохальную трилогию «Оправдание», «Орфография» и «Остромов» от Дмитрия Быкова. Стихи опять же Быкова. Стихи Саши Кабанова. Стихи Бориса Рыжего.

Мир полюбил великую русскую литературу за неизъяснимое, но твердое ощущение присутствия божественного в мире, за лишенный догматики и назидательности идеализм, за твердые представления о том, что есть добро и что есть зло.

Успешный русский писатель имеет в среднем 20-тысячный тираж и еще, если повезет, допечатку в три тысячи. Это в стране, где сто с лишним миллионов умеют читать.
В этой стране еще 25 лет назад нормальный тираж более-менее известной книги был до полумиллиона