Марсианские хроники. Полное издание

«Не говорите мне, что я делаю, знать этого не хочу»

«Не говорите мне, что я делаю, знать этого не хочу»

– А марсиане, выходит, нашли верный путь? – осведомился капитан.
– Да. Они сумели сочетать науку и веру так, что те не отрицали одна другую, а взаимно помогали, обогащали.
– Прямо идеал какой-то!
– Так оно и было. Мне очень хочется показать вам, как это выглядело на деле.

Не позже чем через два года на Земле разразится атомная мировая война, и он вовсе не намерен дожидаться, когда это произойдет. Он и тысячи других, у кого есть голова на плечах, хотят на Марс. Спросите их сами! Подальше от войн и цензуры, от бюрократии и воинской повинности, от правительства, которое не дает шагу шагнуть без разрешения, подмяло под себя и науку и искусство! Можете оставаться на Земле, если хотите!

– Верующих достаточно и без таких доказательств, мистер Хинкстон…
– Да, и я отношусь к ним, капитан. Но совершенно ясно – такой город просто не мог появиться без вмешательства Божественного провидения. Все эти мелочи, детали… Во мне сейчас такая борьба чувств, не знаю, смеяться мне или плакать.
– Тогда воздержитесь и от того и от другого,

– Разрешите поздравить вас! Вы – психопатический гений! Это… это просто верх совершенства! Ваша способность телепатическим путем проецировать свои психопатические фантазии на сознание других субъектов при полной сохранности силы восприятий поразительна, невероятна. Остальные наши пациенты обычно концентрируются на зрительных галлюцинациях, в лучшем случае в сочетании со слуховыми. Вы же справляетесь со всем комплексом! Ваше безумие совершенно до изумления!

ракета творила лето каждым выдохом своих мощных дюз

женщины в шубах черными медведицами бредут по гололедным улицам.

Что же такое тогда «Хроники»? Тутанхамон восстал из своей гробницы, когда мне было три, Эдда появилась в моей жизни в шесть, а римские и греческие боги зачаровывали меня в десять.

Херд приехал и сидел на единственном в доме стуле.
Мы с Мэгги и Ишервудом сидели на полу.
Через пару недель после той встречи Херд и Олдос Хаксли пригласили меня на чай, и оба спросили, вторя эхом друг другу:
– Вы сами-то знаете, кто вы?
– Кто?
– Вы поэт, – сказали они в один голос.
– О боже, – ответил я. – Правда?