Песнь Шаннары

Пики кололи, мечи рубили отчаянно, неутомимо. Но с тем же успехом враги могли бы попытаться собрать растекшуюся ртуть. Ни единый клинок, ни один наконечник копья не коснулся Мастера Боя, ну а те гномы, которые в пылу битвы подступали слишком близко, встречали даже не искусного воина, нет: черную тень самой смерти, пришедшей предъявить свои права.

И вдруг что-то сорвалось в ней, соскочило, как та защелка вышибленной двери. Все вокруг будто рассыпалось и пропало в ослепительной вспышке гнева. И то, что случилось потом, было проявлением инстинкта, быстрого, грубого и безжалостного. Брин запела, и песнь желаний звучала по-новому, совсем не так, как раньше. Трепещущей яростью песнь разлилась в сумраке комнаты, и ярость эта шептала о смерти и о бессмысленном разрушении. Разбойники отпрянули от девушки, широко раскрыв рты, вытаращив глаза и зажимая руками уши. Тела их корчились в судорогах, пока песнь желаний терзала их чувства и сокрушала разум. И в зове заклятия звенело безумие — бешеное, несущее боль.

Сумасшедший, как рыба, плывущая по траве.