Елена Малиновская

Отец сказал, что в последнюю встречу герцог так кричал на короля! Даже окна звенели. Чуть охране не пришлось вмешаться. А потом вылетел из кабинета и захлопнул дверь с такой яростью, что она чуть с петель не сорвалась.

– Жениться? – Сесилия презрительно фыркнула. – Не думаю. При дворе давно ходят слухи, что герцог предпочитает крепкие мужские объятия. Ну, вы понимаете.
В комнате после этого воцарилась потрясенная тишина. Я опять опустила голову, изо всех сил сдерживая хохот.
О небо, слышал бы это Тегрей!

– Какому еще дуболому? – устало поинтересовался Эрик и обвел взглядом всех присутствующих. При виде меня он слегка смутился и торопливо запахнулся в халат, а затем и вовсе вскочил на ноги и вытянулся по струнке, увидев Тегрея. Пролепетал: – Ваше высочество, здравствуйте!
– Это не я тот дуболом.

Так почему я так упрямлюсь? Почему не желаю признать очевидное: что люблю его? Наверное, потому, что не верю в нашу совместную долгую жизнь. Второй раз разбитое сердце будет склеить невозможно.
Карие глаза Тегрея потемнели так, что стали почти черными. Он наклонился ко мне, почти коснувшись своими губами моих.
– Пожалуйста, – прошептал он. – Альберта, я очень тебя прошу. Поедем со мной. Я сделаю тебя самой счастливой женщиной в мире. И сам обрету покой в твоих объятиях.

Любишь ты все-таки играть с огнем, Альберта! – Тегрей укоризненно покачал головой. – Ты мое самое невыносимое, самое несносное счастье! Знаешь, за что я люблю тебя больше всего?
– За мой ум? – невинно полюбопытствовала я. – Или за красоту? Или за то и другое?
– За то, что мне с тобой никогда не бывает скучно. – Тегрей вновь рассмеялся. Заключил меня в объятия и выдохнул мне на ухо: – Ну а тебе никогда не будет скучно рядом со мной. Уж это я тебе обещаю!

— О, Рино, позволь познакомить тебя с моей невестой, — спохватился Томас.

Несчастного аж передернуло от того сокращения, которому подверглось его имя. И я невольно посочувствовала ему. О да, меня саму безмерно раздражает манера Томаса придумывать глупые прозвища.

Альберта Вейсон, — представил меня Томас. Взмахнул рукой, показав на незнакомца, и тепло сказал: — А это самая большая заноза в задах придворных.
Бедняга, которого охарактеризовали столь своеобразным способом, мученически закатил глаза и издал измученный стон.

тем посмотрел на меня и тихо заметил:
— Мне даже страшно представить, леди, как тяжело вам приходится рядом с таким человеком.

— Наконец-то целители позволили мне покинуть постель, — произнес король и встал из-за стола. — Томас, дружище, ты себе не представляешь, как надо мной измывались эту неделю! Честное слово, никогда прежде я не чувствовал себя настолько беспомощным. По-моему, дай этим сатрапам волю — они бы запеленали меня и соску в рот воткнули.