Светлана Бойм

После 1968 года «Европа» стала приравниваться к империализму и недовольствам цивилизации.

Художники из Западного Берлина любили рисовать провокационные картины на западной стороне стены, как бы убирая ее своими произведениями искусства, а также подтверждая ее статус как отличного экрана для самовыражения. Эта стена и метафорический железный занавес — экран для обоюдных фантазий, вскоре должны были быть вскрыты, что провоцировало тревогу с обеих сторон.

В середине 1990‐х годов в России появились гибридные формы ностальгии, которые интегрировали глобальную культуру в местный контекст. Иностранцы часто жаловались, что культура бума памяти слишком русская, слишком нагружена намеками и локальными аллюзиями,

изобретения механических часов в XIII веке вопрос «который час?» был не таким уж важным. Конечно, тогда было много бед, но нехватка времени вовсе не была одной из них; поэтому люди могли существовать «в условиях легкого отношения ко времени. Ни время, ни перемены не казались критически важными, и поэтому не было большого беспокойства по поводу контроля над будущим»

Идея прогресса через революцию или, иначе говоря, промышленное развитие стала центральным элементом культуры XIX века. С XVII по XIX век представления о времени как таковом изменились

безличному языку чисел: железнодорожные расписания, отчеты о деятельности индустриальных предприятий. Время

Вместе с тем эпоха модерна также допускала множество вариантов понимания времени и сделала опыт осознания времени более индивидуальным и творческим.

Чтобы понять человеческий антропологический аспект нового понимания времени и способы интернализации прошлого и будущего, Райнхарт Козеллек [41] предложил две категории: пространство опыта и горизонт ожидания; оба понятия являются личными и межличностными. Пространство опыта позволяет учесть ассимиляцию прошлого в настоящем. «Опыт — это присутствие в настоящем прошлого, события которого были впитаны и могут быть запомнены». Горизонт ожидания открывает способ мышления о будущем. Ожидание — «это будущее, сделанное настоящим; оно направлено на „еще-не“, на „не-пережитое“, на то, что еще только должно быть раскрыто»

ностальгия как историческое переживание — это стремление к сокращающемуся «пространству опыта», которое больше не соответствует новому «горизонту ожиданий». Ностальгические проявления являются побочными эффектами телеологии прогресса

Прогресс был маркером глобального времени; любая альтернатива этой идее воспринималась как локальная эксцентричность.