Юрий Коваль

— Не знаю, как с ним разговаривать, — шепнул я Орлову, — как с милиционером или как с художником?

Замыслы Орлова пугали меня. Особенно раздражали сыпучие тела. В жидкостях всё-таки оставалось что-то от идеи мореплавания

Кажется, я всё понял. Старуха была с приветом и сейчас пыталась передать мне этот привет.

Самый пупырчатый, самый укропистый малосольный огурец

Груда раков, курган раков, гора Казбек раков возвысилась над землёй рядом с мигающим жарким костром

Никак нельзя торопиться, пробуя уху. Хорошую уху нужно есть так, как писали стихи древние эллины. Хорошую уху нужно есть гекзаметром

В душе-то своей я был согласен с капитаном. Я всегда восхищался полётом куликов. На первый взгляд вроде и нет у них особого полёта, а только взлёт с пробежкой по песочку и крик: кууууу-лик! Но есть он, есть полёт, который быстро уходит из глаз и ещё быстрей из памяти. И с этим бессмертным полётом нечего рядом болтаться человеческой голове.

А ну вас всех, прости меня господи, — сказал назадсмотрящий, — понасели на «Лавра Георгиевича» и плывут незнамо куда, гады!

ёмный крепдешин ночи окутал жидкое тело океана.

Тёмный крепдешин ночи окутал жидкое тело океана.