Олли Вингет

– Ты меченая, – говорил он, а по коже неслись мурашки. – Ты видишь кровавую смерть. Тебя выбрала полынь.

сто тысяч мертвецов

– Пойдем. – Рэм склонился над Улей, протягивая ладонь. – Вечно ты так… слишком много думаешь, сидя на месте. А иногда нужно просто идти дальше. Особенно если твой поезд остановился на конечной.

пыльном зеркале, которое во тьме становится переходом на полынное поле

Что может быть страшнее, чем видеть в чужих глазах смерть? Видеть и быть не в силах ничего изменить.

В этом и есть наука жизни – прятать сумасшествие настолько глубоко, чтобы самому поверить в свою нормальность.

Есть люди, которым просто нравится, когда у другого случается беда. Так они чувствуют себя лучше, защищеннее остальных.

Уля перегнулась через перила. Ее мутило. Пустота, разделяющая мост и землю, казалась бесконечной. Успеет ли она понять, что умирает? Будет ли больно? А страшно? Страшнее, чем сейчас? Может ли вообще быть страшнее, чем в эту минуту?

– Грех, девочка, – всего лишь способ развлечься. А убить себя самому – это глупость, слабость и дурная идея, как провести вечер.

Слезы давно выплаканы. Рыдания исторгнуты из рвущейся груди. Осталась одна стальная безграничная тоска, пожирающая собой все живое. Мертвое же плакать не умеет.