Джоанна Уолш

Сверяюсь сама с собой, не делает ли меня слишком счастливой мое несчастье, которое, несмотря ни на что, доказало мне, что я всё еще могу чувствовать, дышать, думать, которое доказало мне, что я всё еще здесь.

Разобраться на части — лучший способ пересобрать себя заново или смириться с собственной разобранностью. Что-то внутри меня хочет ломать всё вокруг, в том числе себя

Ни один тест Тьюринга не учитывает интеллектуальный уровень проверяющего, и некоторые люди начинают думать, что они небезразличны ЭЛИЗЕ, или не думают, но тепло реагируют на слова заботы. Люди видят любовь всюду, где на нее есть намек, где она устанавливает очередность слов: слышит, сортирует, переставляет и возвращает назад

Не было такого, чтобы я не хотела путешествовать одна. Мне нравится быть самой по себе, но мое «сама по себе» не находится при мне: оно такое же увертливое, как и моя жизнь

нет названия у ощущения, что любовь закончилась

Чаще всего онлайн, месте, где ты «в» сети или паутине, куда ты «входишь», — виртуально неограниченное, (кибер)пространство. Мы встречались везде, где был вайфай, а он сегодня почти везде, поэтому когда ты ушел, не оказалось пространства, откуда тебя можно было бы стереть, удалить. Места, где тебя нет, места, где бы тебя по-настоящему не хватало, никогда не было.

От твоего телеприсутствия откалываются фрагменты: когда я вбиваю первые буквы твоего имени в адресной строке, мой компьютер больше не выдает его как несчастливую карту (снова Червовый король? случайностей не существует). Умная машина, она начала забывать тебя раньше, чем это получается у меня.

Разве сегодня можно страдать синдромом Стендаля, когда мы привыкли к воспроизводимой повсюду красоте: на сайтах, в журналах, в рекламе, где угодно? Однажды я была в галерее Уффици во Флоренции, где Венера выходит из морской пены так же нерешительно, как модель на билборде. С темных стен на меня пялились Боттичелли, тусклые, крохотные. Их не подсвечивали, оставив как есть, — и они оказались меньше, невзрачнее, чем я себе представляла. Но то было много лет назад, и я была вместе с мужчиной, за которого только что вышла замуж. Гугла тогда еще не было, зато были открытки, книги и постеры, и всю ту неделю во Флоренции мы смотрели на то, что до этого видели издали. Не зная, чем еще себя занять, мы только и делали, что разглядывали картины в церквях, монастырях, галереях, и поскольку менялось то, что мы видели, а не то, что мы делали, казалось, что мы стояли неподвижно, а двигались стены, или что мы были в темной бесконечной комнате, где сменялись слайды; иногда шторки открывались, чтобы ослепить нас вспышками солнца. Я не знаю, что чувствовал он, — мы были так молоды, что задавать вопросы было столь же сложно, как и отвечать на них, — но я знала, что меня картины не трогали, разве что своим любопытным несходством с тем, какими я их представляла.

я делаюсь легкой, как взбитые сливки

В переулках все окна тусклые, кроме освещенных окон ресторанов