Карен Армстронг

До Нового времени религия охватывала все области жизни. Как мы увидим, многие виды деятельности, которые сейчас считаются светскими, воспринимались как глубоко сакральные: сведение лесов, охота, футбольные матчи, игра в кости, астрономия, земледелие, строительство государства, перетягивание каната, планировка городов, торговля, винопитие и особенно война. Древние народы не смогли бы определить, где заканчивается «религия» и начинается «политика». И не потому, что по недомыслию все путали, а потому, что наделяли высшей ценностью все свои дела.

Без насилия со стороны аристократов крестьяне не производили бы излишки урожая, ибо рост населения был бы прямо пропорционален увеличению производительности. Звучит цинично, но, обрекая массы на нищенское существование, аристократия сдерживала рост населения и делала возможным прогресс. Если бы излишки оставались у крестьян, не было бы экономического ресурса, чтобы содержать инженеров, ученых, изобретателей, художников и философов, которые в итоге и создали нашу цивилизацию23.

Новая кора мозга заставляет нас глубоко осознать трагичность и трудность существования, а в искусстве, как и в некоторых формах религиозного выражения, мы можем дать выход мягким (лимбическим) эмоциям.

Они помогали жить, примирившись с необходимостью убивать.

В пустыне Калахари, где мало деревьев, бушмены вынуждены использовать легкое оружие, которое лишь царапает кожу. Поэтому они смазывают стрелы ядом, который убивает животное — но убивает очень медленно. Из несказанного сочувствия охотник остается с умирающей жертвой, плачет и символически участвует в ее смертных муках.

Главным долгом царя было завоевание новых пашен — долг, сакрализованный «жертвоприношением коня» (ашвамедха). Белого жеребца кропили водой и выпускали скитаться. На протяжении года жеребец бродил где хотел, а за ним по пятам шел отряд воинов, как бы для защиты. Однако дело в том, что, если лошадь не дикая, она всегда идет домой, поэтому войско направляло жеребца на территорию, которую царь хотел завоевать

в своей энциклике «Pacem in Terris» («Мир на земле», 1963 г.) Иоанн XXIII настаивал, что в основе международных отношений должны лежать права человека, а не экономическая выгода

Вопрос о вере и терроризме осложняет то обстоятельство, что не только исламская традиция содержит рассказы о героях, которые предпочитали погибнуть вместе с врагом. Вспомним историю Самсона — судьи, который погиб, обрушив на филистимских вождей храм Дагона.

«Жители Запада не только меньше возмущаются, когда с воздуха сбрасывают кассетные бомбы. Они видят здесь знак нравственного превосходства, — замечает английский психолог Жаклин Роуз. — Однако непонятно, почему разделить со своей жертвой смерть — худший грех, чем убить, а самому остаться невредимым»

Солдаты явно не считали свое поведение недостойным и не боялись наказания. «Для потехи же», — сказал рядовой Линди Ингленд, который на фотографиях тащит за собой узника, как собаку. Официальное расследование заключило: солдаты вели себя подобным образом «просто потому, что имели такую возможность»