Христианство в истории европейской культуры

очень важные слова были в свое время сказаны А. Ф. Лосевым в его книге «Очерки античного символизма и мифологии». Аристотель, однако, отличается от Платона очень существенным образом постольку, поскольку отказывается от утопической позиции - позиции как бы внешней по отношению к миру людей. Аристотель отказывается ставить вопрос, разрешает он, Аристотель, или не разрешает существовать поэзии, риторике и другим феноменам; разрешает ли он существовать политической жизни, как она есть, и социальной жизни, как она есть. Вместо этого он последовательно ставит вопрос в своей «Политике», в своей «Поэтике», в своей «Риторике», как идти путем наименьшего зла и наибольшего общего блага, исходя из реальности всех наличных универсалий человеческой социальной и культурной жизни.

заставлял защитников православия предпочитать Аристотеля. Платона приходится брать целиком вместе с его - платоновской - мистикой, с его - платоновской - мифологией.

Библия в этом смысле - не литература, то есть это - слово, не тронутое риторическим отчуждением.

догмат о бессмертии души

нетождества между верой как таковой, учением как таковым - и тем арсеналом и аппаратом культуры, который находится в этот момент в ее распоряжении.

Библии, пожалуй, более всего сохраненная у сирийских богословов, акцентирует пропасть между святым и несвятым

Вера есть «чаемых обличение» - по–славянски, как бы реальность (hypostasis - по–гречески) того, на что мы надеемся. Вот это дефиниция

Но можно представить себе человека, который в системе иудаизма или в системе ислама исполнил бы ВСЕ, что от него требует религия, и честно знал бы, что все в порядке. Христианину такая перспектива не угрожает. Он не может выполнить ВСЕГО.

Христиане убеждены: что человек думает о Боге и как он будет себя вести - это вещи очень глубоко связанные между собой; поэтому невозможно отделить моральные проблемы от вероучительных.

однако христианской альтернативой нетерпимости может быть только любящее терпение