Дело об убийстве, или Отель «У погибшего альпиниста»

Грызть себя, уязвлять себя, нудить и зудеть можно часами и сутками, а восторг приходит – и тут же уходит.

Раз человеческий мозг может все это вообразить, значит, все это где-то существует, иначе зачем бы мозгу такая способность?

Только бы никого не встретить, думал я. Утро слишком хорошо для двоих.

одиночество — это действительно при всех его огромных преимуществах паршивая вещь

Он сидел в своем кресле, широкий, кряжистый, жовиальный, невыносимо довольный собой.

Великий физик тоже должен был где-то здесь наличествовать – ржание и лай его я услышал мили за три от отеля. И он здесь наличествовал – висел на верхушке совершенно гладкого телефонного столба и отдавал мне честь.

Напьюсь, решил я, и мне сразу стало легче.

Вам не приходилось, господин Глебски, замечать, насколько неизвестное интереснее познанного? Неизвестное будоражит мысль, заставляет кровь быстрее бежать по жилам, рождает удивительные фантазии, обещает, манит. Неизвестное подобно мерцающему огоньку в черной бездне ночи. Но, ставши познанным, оно становится плоским, серым и неразличимо сливается с серым фоном будней.

– Вид у вас неважный.

– У каждого тот вид, которого он достоин

Господин Симонэ служит для меня неиссякаемым источником размышлений о разительном несоответствии между поведением человека, когда он отдыхает, и его значением для человечества, когда он работает.