Маннергейм

Лошади Маннергейма в скачках не принимали участия. Существовал запрет для старших офицеров гвардейских полков выставлять своих скакунов. Однако остается загадкой, почему генерал Маннергейм постоянно посещал ипподром, когда там выставлялись лошади, скрывавшие имя их владельца под буквами «ЕСБ». Возможно, это были лошади Маннергейма, так как в это время он имел большие затруднения с деньгами — фешенебельная Варшава стоила очень дорого. Маннергейм и раньше в Петербурге и Царском Селе умело маскировал свою фамилию.

Польские женщины быстро вскружили голову генералу Маннергейму, который жаловался князю Радзивиллу: «Все мои деньги уходят на лошадей и красивых женщин…» В доме генерала на Черняковской ул., 35, соблюдая осторожность и секретность, которую обеспечивали денщик и слуга, побывало много дам, среди которых особо выделялась двоюродная сестра графини Елены Потоцкой.

Остановил этот бумажный поток телефонный звонок из Царского Села. Николай II назначил встречу полковнику Маннергейму, и к ней надо тщательно подготовиться, так как она будет продолжаться только 20 минут.
Наконец 15 ноября 1908 года для Маннергейма наступил этот торжественный день. Он заранее, почти за два часа до встречи, приехал в давно знакомый провинциальный городок около столицы, живущий жизнью и сплетнями царского двора. Осень уже вступила в свои права, позолотив прекрасные парки городка. Масса воспоминаний нахлынула на Густава, всплыли в памяти кавалергардские годы. Караулы во дворце, приемы в особняках Орбелиани и Вырубовой, своя квартира с окнами в парк и свои победоносные «приключения»…
Вот изящный Александровский дворец, в левом крыле которого царское семейство основало свой мир. Густав около десяти минут сидел в комнате ожидания, пока гигант-негр не пригласил его в кабинет царя.
Полковник вошел в небольшую, в одно окно, комнату со скромной мебелью. Письменный стол с ящичками, выравненными с тщательной аккуратностью. Другой стол, побольше, заваленный картами и книгами. Большой книжный шкаф, на котором расположились бюсты и портреты.
Император встретил Маннергейма приветливо и радушно, несколько запинаясь на первой фразе. Но скоро начал говорить твердо, попросив собеседника обрисовать итоги своей поездки.
Маннергейм обладал необыкновенной способностью в нескольких словах и очень зримо рассказать о том, что он видел, не забывая упомянуть о своем мнении, которое всегда совпадало с реальностью. Император был так тронут и увлечен, что забыл об установленном для Маннергейма регламенте. Он внимательно слушал, закуривая одну папиросу за другой. Часы пробили 20 часов, и император вспомнил, что скоро будет ужин, а Александра Федоровна не терпит опозданий.
Николай II встал и спросил полковника Маннергейма, что он хочет от него. Густав ответил, что его волнует должностная неопределенность и ему хотелось бы стать строевым офицером и командовать полком. Император обещал подумать и решить эту проблему с военным министром.