Король отверженных. Вавилонские книги. Книга 3

нижние части тел этих женщин и мужчин кто-то сбил долотом.

Некоторые люди, кажется, думают, что умеренность — это консервант, а сдержанность каким-то образом маринует душу.

Похоже, герцог понял то, что Сенлин слишком долго не мог понять: близость — это не поддержание идеалистической шарады ухаживания, а принятие и обожание недостатков, тех самых вещей, которые директор школы Исо так и не признал в самом себе окончательно. В ушах снова зазвенела песня Сирены, обращенная к детям в поезде: «Совершенно нормально быть несовершенным. Скол или трещина тоже могут быть драгоценны».

Настоящая беда заключалась в том, что большую часть времени она изо всех сил пыталась понять людские побуждения. Все были такими ограниченными, такими одержимыми наблюдением за другими и мыслью, что наблюдают за ними, популярностью и репутацией, одобрением и романтикой, но все это мало что значило для нее. Это было изнурительно — постоянно оценивать такое количество людей, имеющих больше власти в мире, чем она. Но ей казалось, что чем прочнее становилось положение большинства, тем больше их пугало любое отклонение от нормы. Мало того, что эти люди были наделены всей полнотой власти. Нет, они также требовали обожания.

Ты говоришь: «избежать конфронтации». Я называю это бегством от драки.

А я тебе еще раз скажу: если ты когда-нибудь будешь есть рыбу ложкой, я появлюсь из ниоткуда, где бы ты ни была, вырву ложку у тебя из рук и стукну тебя ею по лбу!

Подумать только, когда-то он считал честное поведение само собой разумеющимся, относящимся к вопросам долга. Но если Башня и научила его чему-то, так это тому, что честь — столб для битья, а честность — плеть.

Ошеломленный Сенлин взял планшет и ручку. На инвентарной ведомости красовалась эмблема компании: «БРАТЬЯ БИРМАН — ОБЪЯВЛЕНИЯ И ТЕЛЕГРАФНЫЕ ПОЩЕЧИНЫ». Мелким шрифтом под шапкой фирменного бланка был выведен девиз: «Не стреляйте в посыльного. Наши посыльные стреляют в ответ».

Пятно становится пятном, когда кто-то его замечает. Пролили вино на ковер? Передвиньте диван. Пролили соус на рубашку? Расправьте пластрон. Испортили свою политическую репутацию прискорбной неосторожностью? Начните внутрен­нюю чистку или войну с соседом.
Орен Робинсон из «Ежедневной грезы»

о «война по законам» звучит как оксюморон, не так ли?
— Возможно, но это лучше, чем тотальная война. Лучше, чем армии, нападающие на мирных жителей, отравляющие колодцы и оскверняющие могилы. И я говорю тебе, какими бы большими и пугающими мы ни были, стоит открыть огонь по любому из этих воздушных кораблей, и остальные набросятся на нас, словно дикие псы. Это была бы не очень хорошая смерть.
— О хороших и плохих смертях говорят только живые люди. На самом деле между мертвыми нет никакого различия.