Кормление облаков

Двадцатый век научил камни слезам, но прежде
людей обратил в бесслёзные камни.
Единственное оружие против вечности — память,
и тело обучилось привычкам растений —
с их терпением, привычкой к осени, зиме,
к нестерпимому свету небытия, то есть
к слепящим снегам и безмолвию.

ощущаешь себя одним из братьев,
вернувшимся после космической одиссеи,
чтобы обнаружить новую эпоху, новую
жизнь и отчужденное прошлое,
происшедшее с твоим двойником.

Здесь столько сгущенного времени.
Здесь время — нектар, медовый янтарь,
в котором застыли Ирод, пророки,
Пилат, Маккавеи, — это библейская
пристальная линза, в ней время стоит и
мчится, в ней ходят люди в одежде по моде
XVII века, здесь сионистов
принимают за крестоносцев и
продолжают с ними воевать,
как это делали воины Саладдина.

вадцатый
век, как сказал бы Блаженный Августин,
это только долгая полоса беспомощности Бога.
Как же вымолвить слово против?