От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава

Это даёт некоторые основания для экстремальных утверждений вроде того, что изучать историю вообще нет смысла, ибо объективно познать прошлое невозможно в принципе. Такие утверждения делаются регулярно, но исторические книжки все равно пишутся, а некоторые их еще и читают.

Сердечные радости и телесные удовольствия не должны были составлять конкуренции долгу.

Большая часть женщин служила в Большом внутреннем покое всю жизнь. Это неудивительно: трудового кодекса тогда не было, а вассальная верность доминировала во всех сферах общественной жизни. Единого для всех срока выхода в отставку, как сегодня, тоже не существовало, поэтому с работы уходили по состоянию здоровья или в связи со смертью хозяйки. Престиж службы, хорошее вознаграждение и лучшее по тем временам социальное обеспечение — вот главные аргументы в пользу работы в замке.

В замок нанимали пожизненно, но на трех низших разрядах текучесть была высокой: проработав несколько лет, девушки уходили сами. Во-первых, работа самая тяжелая и малооплачиваемая, а положение бесправное. Во-вторых, многие устраивались в замок временно — для улучшения послужного списка.

С давних времен мальчиков в самурайских семьях воспитывали так, чтобы они не очень привязывались к матерям. Кодекс чести требовал от воина готовности умереть в любую минуту, а нежные чувства к маме этому не способствовали. Закаленные в боях самураи резонно полагали, что матери будет легче переносить жизнь в разлуке с сыном и его более чем вероятную смерть, если они с самого начала будут держать эмоциональную дистанцию. Так сыновей и воспитывали.

Получив распоряжение фрейлины 3-го ранга, девушка принимала ароматическую ванну, переодевалась в белоснежное кимоно без рисунка и, сделав необходимую прическу, отправлялась в назначенное время в спальню сёгуна на женской половине. Все население Большого внутреннего покоя знало о выборе правителя, и пока девушка шла по длинному внутреннему коридору, из комнат ее провожали долгими взглядами. В приготовленной спальне избранницу ждала дежурная фрейлина 6-го ранга. Раздев девушку и осмотрев ее (нет ли с собой режуще-колющих предметов или тайных записок?), фрейлина распускала ей волосы и также их проверяла.

Близость к правящей чете в минуты их уединения требовала от приближенных фрейлин особых качеств. Согласно давней замковой традиции, на ночное дежурство заступали только непорочные девушки.

К 30 годам наложницы тоже выходили в отставку, а если этого вдруг не происходило, в замке начинали говорить об их неумеренной и неприличной сексуальности. Вокруг таких нарушительниц сгущалась атмосфера осуждения

Проникшийся западными нравами Кэйсю отвечал, что не видит ничего оскорбительного в быстром и точном выполнении распоряжения правителя, а что до отживших обычаев, то для бакуфу же будет лучше от них отказаться. Еще столетием ранее за такое можно было лишиться головы, но в в середине XIX века обошлось.

В таких условиях просто невозможно было не использовать с выгодой тело казненного. Его и использовали. Переполненные туберкулезными больными средневековые города порождали спрос на желчь, печень и другие органы диких животных, широко используемые в китайской медицине. Полностью они, конечно, не излечивали, но симптомы облегчали. И вот тут тела казненных приходились очень кстати. Фармацевты заказывали нужные органы, а палач изымал и продавал их за хорошие деньги. В записях встречаются также упоминания о том, что гейши и возлюбленные имели обыкновение выкупать у палача фалангу или мизинец казненных — на вечную память.