Гнев

леб вылил абсент под елочку и потащился в аптеку за активированным углем. Заедать абсент активированным углем — это так по-декадентски. Ананасы в шампанском, артишоки в бурбоне, гиацинты в кашасе.

Публичное поле замусорено означающими, которые давно уже ни к чему не отсылают, — сказал Локманов. — Идея. Истина. Мнение. Культура. Жизнь. Справедливость и свобода. Человечность и гуманизм. Разговоры, в которых раз за разом воспроизводятся эти понятия, обречены лишь поддерживать унылый порядок вещей, в котором справедливости, свободе и культуре отведено место разве что на периферии

Вторая картина, размером с постер, притягивала и отталкивала одновременно. Супруги, обращенные в профиль, в сумерках сидели по противоположные стороны кухонного стола, впившись друг в друга глазами. Так друг на друга не смотрят даже враги — столько укора источали их взоры. Старательному реализму пейзажа с домами-нарывами здесь словно противопоставлялась обманчивая небрежность гротеска. Каждый штрих на месте. Обои леденистого оттенка, открытый холодильник, извергающий потустороннее свечение, окутанная зеленой аурой плита с зажженными конфорками, ночь с размазанными по небу звездами в незанавешенных окнах, немая неприязнь на лицах супругов