Лесная ведунья. Книга третья

Вскипел он, руки сжал в кулаки от гнева побелевшие, не сказал мне ничего исключительно, потому что… меня словом осторожным ранить не хотел. А так бы высказался, уж так бы высказался. В общем, мирится следовало… ему с ситуацией.

У моего народа есть такая традиция — каждый раз, когда сердце желает, мужчина дарит своей женщине украшения. Сам выбирает, если создать не в силах, да сам надевает. И тогда весь вид любимой хранит в себе воспоминания о самых трогательных моментах жизни. Первая улыбка, первое прикосновение, первый поцелуй…

любые взятки имеют свойство расти в размере

— Просил же — не буди.

— Так, а ты не спал! — возмутилась вполне обоснованно.

— Так, а кто спать будет, коли рядом женщина любимая, да еще и без одежды? — меланхолично вопросил аспид.

нир-чародей архимага пытался за собой увлечь.
«Это кудыть он нашего мага-то заманивает?» — всполошился неведомо как оказавшийся рядом с нами домовой Тихон.
«Веся!» — скомандовал леший.
Ну я понятливая, порою, сейчас как раз та самая пора была.
Стиснула браслет обручальный, рванула резко, да и выдернула Агнехрана прямиком к нам, аккурат в воду ледяную… это случайно вышло. Да только так зол был охранябушка, что вскипела вода вокруг него, а мне маг прошипел взбешенное:
— Лллллюбимая!
И приятно так на душе стало, радостно, светло, хорошо. И вот я ведь ведунья лесная, цельных два леса у меня, и подумалось вдруг мне — а что если взять, да и изменить правила? Ну подумаешь, впускаем не каждого, а выпускаем всех, в смысле никого не держим, можно ведь поменять все, и удержать… некоторых. И так мне вдруг идея эта понравилась, сильно-сильно… Одна проблемка обнаружилась — я на общей связи была, от того воззрились на меня все присутствующие соратники, и даже каменный леший как-то умудрился взгляд укоризненный отправить прямо из центра Гиблого яра. Вот нет в них ничего романтичного, вот совсем ничего.
А быть может, могла бы я стать первой ведьмой, что взяла, да и украла себе целого архимага!
«Не смешно, — укорил меня мой лешинька».

Боюсь в глаза твои посмотреть и увидеть там холод. Боюсь тебя потерять. И потому по ночи в Гиблый яр кинулся, кровью своей кровь ведьмака смывать… и как оказалось — это было самое верное решение, потому как в какой-то момент разум я утратил. И я, и пятеро моих сородичей.
Тут уж и я села, гляжу на него с тревогою.
Он на меня устало посмотрел.
Страшно мне стало, потому как во взгляде его было что-то… что-то пугающее.
— Я ухожу, — произнес аспид, губами черными.
И в душе моей словно оборвалось все.
А Агнехран, глаз с меня не сводя, продолжил:
— С лешим поговорил, ни меня, ни других аспидов он более в лес твой Заповедный не пустит. Гиблый яр для тебя отвоюю, в любом деле на помощь мою рассчитывай, если что-то потребуется — не молчи, мне за счастье тебе помочь, помни об этом. А в лес свой более не пускай. Я знаю, ты это можешь — магом меня в него не пускала, и аспидом на расстоянии удержать сможешь.
Нет!!!
Я еще не поняла толком, что случилось, не поняла от чего решение принял такое, я лишь как ведьма видела — что принял, и принял окончательно.
— Я люблю тебя, Веся, — тихо произнес он, глядя мне в глаза.
Я люблю тебя, Агнехран…
Но вслух я не сказала ни слова.
Словно окаменевшая, напрочь всех чувств лишившаяся, силы жизненные утратившая, я смотрела на него… и ничего не могла сказать. Ничего…
И когда поднялся он тяжело, да отступил от меня, все так же взгляда не отрывая, когда еще один шаг назад сделал, да когда вспых

— Нет, — хмуро своему «У тебя один мужик есть — я!» ответила.

И мужик мой совсем суровый стал.

— Ну, Веся! — прорычал гневно. — И чем вы все это время с Гыркулой занимались? Заратара пинали?

Ну, так, если в общем посмотреть, то…

— Да, — призналась стыдливо.

Вздохнул Агнехран-маг тяжело да укоризненно на меня посмотрел, а опосля взял да и спросил:

— Ну что, счастье мое, готова к объятиям нежным, поцелуям страстным, да производству аспида нового?

Покраснела я словно маков цвет, да и вопросила гневно:

— А что, иных способов нет?

— Ну почему же нет? — весело Агнехран сказал. — Есть парочка. Но они не такие приятные.

И на меня поглядел выразительно.

Я на него гневно.

Он на меня еще выразительнее.

Я на него разъяренно.

Он на меня с улыбкою.

— А какие другие способы-то? — спросила я.

И пусть не надеется, что я соглашусь на действия развратные.

— Ну кровь ведьмака, только кровью аспида смыть можно, — сообщил с видом умным Агнехран. — Пришлешь Гыркулу с кувшином для сохранения свежести моей кровушки? Вот как раз полнехонький кувшин и понадобится.

Оторопела я. А Агнехран вздохнул тяжело, рукав закатал, вены на запястье оглядел.

— Ладно, я согласна! — воскликнула испуганно.

— Согласна на что? — продолжая вены свои осматривать, маг вопросил.

— Да на все я согласная, не надо себе ничего резать! — нервы у меня уже сдавать начали.

И тут дрогнули губы у Агнехрана, а опосля и вовсе улыбнулся широко, на меня посмотрел и сказал с улыбкою:

— Веся, счастье мое, да я скорее всех чародеев этой луной Кровавой умою, чем тебя против воли принуждать стану.

Моргнула потрясенно, на руку его, на запястье обнаженное поглядела, а затем вновь в глаза синие с тревогою нескрываемой.

— Я не один аспид здесь, не забыла? — тихо вопросил Агнехран.

Да забыла! О чем хочешь забудешь в моем-то положении.

Устало к столу подошла, на стул присела, блюдце серебряное придвинула, яблочко наливное по кругу пустила и произнесла имя родное:

— Агнехранушка.

Засветилось блюдце мгновенно, и донеслось до меня:

— Одну минуточку, Весенька.

А потом там далеко громыхнуло что-то так, что у меня в рамах стекла задрожали, затем вой навкары отдаленный послышался, следом опять грохот, свет заклинаний магических, приказы, вой, грохот…

И вот только после всего этого, вошел прямо с блюдцем в палатку видать Агнехран, блюдо перед собой поставил, сам быстро с себя камзол местами подпаленный, местами окровавленный скинул, и обратился ко мне приветливо:

— Счастье мое, случилось что?

А я на него смотрю и понимаю — из самого бою выдернула, от борьбы с ворогом отвлекла, и в целом мешаю воевать мужику, словно делать мне больше нечего.

— Веся? — нахмурился Агнехран. — Весна моя, так выглядишь, словно просьбу мою нарушила и лес свой покидала!

Бык забегал, — ответило мне гордое рогатое животное, — сказал передать хозяйке лесной, что маг до баб охотчий в лесу завелся».

Представила себе аспида, представила себе клюку верную, представила себе, как клюка верная на голову аспида опускается случайно раз так двадцать, и полегчало.

— Быку привет передавай, — велела оленю.

Олень с тропы отступил и в лесу скрылся.

Я постояла, похмурилась, и дальше пошла, в книгу вчитываясь.

И тут на тропу выпрыгнул волк. Новенький, кстати, видать недавно пришел. Склонил голову передо мной волк, да и сказал мысленно:

«Сида, волчица-вожак, просила передать, что в лесу твоем, хозяйка, маг завелся, до баб охотчий».

Нет, ну надо же! Ну аспид, ну побеседую с тобой!

— Благодарствую за весть важную, Сиде поклон мой, — сказала, ко книге магической весь интерес теряя.

Иду далее, мрачнее тучи иду, аж светлячки поразлетались с испугу, и тут на тропинку вышел лесовик.

Шляпу снял, поклонился чин-по-чину, да и молвил:

— Госпожа хозяйка лесная, в лесу маговским духом пахнет, да маг тот до баб охотчий уж очень.

Да чтоб вас всех!

— Спасибо, уважаемый, за информацию-предупреждение, от всего сердца благодарю.

И книгу захлопнула.

А сама злющая, как десяток бурь зимних, тучей черною, поземкою ледяною, глыбою недвижимой — душа стала. И вот иду я, с каждым шагом все злее становлюсь, и тут вдруг вспышка яркая! Да прямо на тропу мою из пустоты маг ступает. И как увидела я его, в тот же миг сердце отпустило, гнев испарился, на душе потеплело!

И от избытка эмоций, кинулась я к этой сволочи баболюбственной, с криком радостным:

— Заратаренька, счастье мое, так это ты был!

Остолбенел маг, не ожидал он приема такого радушного, замер весь, но объятия мои растопили лед недоверия.

— Здравствуй, ведьмочка, — сказал радостно, — здравствуй, очей моих свет.

Смутилась я, отступила на полшага, волосы поправила кокетливо, да и говорю:

— А мне тут каждый встречный зверь да нечисть все об одном маге твердили, что, мол, в лесу моем тот есть, кто до баб очень охотчий, а я и не догадалась что это ты.

— А это я, — мрачнее лицом, подтвердил Заратар.

— Так хорошо же, что ты! — и вправду обрадовалась. — Ну как ты, Заратаренька? Как жизнь твоя? Как дела? Что нового?

Может помочь с чем? Ты не молчи, говори, если нужно что, я же рядом.

— Рядом, — прошептал хрипло он, — рядом, да только научи меня, как сделать так, чтобы ты всегда рядом была? Этого я не знаю, этого не умею, а с остальным, поверь, разберусь сам.

Посидела я, ногами болтая, до пола то ой как далеко было, да и призналась:

— Понятия не имею, что тебе сказать-то.

Вздохнул аспид, в плечо мое уткнулся лбом, да и промолчал.