Я - эль Диего

Я знаю, что это не очень хорошо, но одно дело, когда ты принимаешь решение на трезвую голову, и совсем другое – когда делаешь это в самом пылу игры: ты хочешь достать мяч во что бы то ни стало, и ближе всего к нему оказывается рука.

«Бока» поставит мировой рекорд, вне всякого сомнения. Мы начали в прошлое воскресенье в Токио. Сыграли и полетели в Лос-Анджелес. Сменили самолет и отправились в Мексику. Матч против «Америки» состоялся во вторник вечером. Мы поужинали, и спать никто не ложился, потому что в среду в шесть утра мы отправились в Гватемалу. В тот же день мы сыграли с «Комуникасьонес». В тот же самый день! В четверг мы отпраились назад через Майами. Сели на самолет с пересадкой в Рио-де-Жанейро и в полдень четверга сели в Буэнос-Айресе. И сегодня, в субботу, на другом самолете мы прилетели в Мар-дель-Плату… Мне это кажется чудом. Возьми карту и посмотри: это мировой рекорд».

И в два часа дня мы выходили из дома с моим другом Негро, с моим кузеном Бето и еще с кем-нибудь, а в два пятнадцать мы уже играли, до изнеможения, под лучами палящего солнца! И нам было наплевать на всё, мы убивали себя игрой… В семь часов вечера мы брали небольшой перерыв, просили воды в каком-нибудь доме и продолжали играть, пока не потемнеет и на небе, и в глазах. И сейчас, когда я от кого-нибудь слышу, что «это поле недостаточно освещено», меня так и подмывает сказать: «Да я играл в настоящих потемках, сукин ты сын!». Я не знаю, были ли мы «детьми улицы» – скорее «детьми потрерос»

Сложилась довольно редкая ситуация: «Ривер», весь в деньгах, но без малейшего моего желания, и «Бока», без гроша в кармане, но с огромной страстью к этому клубу с моей стороны. Тем временем мы с «Архентинос Хуниорс» отправились в Мар-дель-Плату на матч Золотого Кубка против… «Ривера»! Уже весь мир знал о том, что я готов умереть за «Боку», и во время игры в мой адрес постоянно неслись оскорбления: «Марадона, сукин сын! Сука! Что за шлюха произвела тебя на свет!». Весь матч! На самом же деле я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, я добился того, чего хотел: они убедились, что я любил этот клуб от чистого сердца.

Еще играя во Фьорито, мы бросали вызов всем и вся. Мы бросали вызов даже солнцу. Моя мама, Тота, которая за мной ухаживала и все время меня баловала, говорила мне: «Пелу, ты будешь играть… но после пяти, когда сядет солнце». А я ей отвечал: «Да, мамочка, конечно, не беспокойся». И в два часа дня мы выходили из дома с моим другом Негро, с моим кузеном Бето и еще с кем-нибудь, а в два пятнадцать мы уже играли, до изнеможения, под лучами палящего солнца! И нам было наплевать на всё, мы убивали себя игрой… В семь часов вечера мы брали небольшой перерыв, просили воды в каком-нибудь доме и продолжали играть, пока не потемнеет и на небе, и в глазах. И сейчас, когда я от кого-нибудь слышу, что «это поле недостаточно освещено», меня так и подмывает сказать: «Да я играл в настоящих потемках, сукин ты сын!». Я не знаю, были ли мы «детьми улицы» – скорее «детьми потрерос».[1] Если предки нас искали, они всегда знали, где мы находимся – на поле, бегая с мячом.

в 1998 году во Франции из сборной хозяев мне не запомнился ни один футболист. И это вовсе не потому, что никто из них не был мне интересен. Просто с самого начала, с самого открытия турнира было известно, что в финале сыграют Франция и Бразилия.

Чиновники ничего не знают о футболе, о самой игре, и они убрали игроков с того важного места, которое те ранее занимали. Они хорошо проконсультированы, привлекают самых богатых спонсоров и думают о «Кока-коле» и «Хёндае» больше, чем о главных действующих лицах игры.

И тогда Ривелиньо, который всегда был за все в ответе, пришла в голову мысль. Он пристально посмотрел на Пеле, который уже был лучшим футболистом мира, и сказал ему: «Скажи мне правду, тебе хотелось бы быть левшой?».

Я имел представление о том, что такое кокаин, еще бы мне его не иметь, если кокаин был моим спутником на протяжеиии пятнадцати лет?! Стал бы я принимать кокаин перед матчем? Не смешите меня… Просто они еще раз подложили мне свинью

плане «физики» я был готов на четыре балла из десяти, может быть, поэтому я так устал, грызя ногти.