Долгая долина

Мальчик становится мужчиной, когда в доме нужен мужчина, – мудро ответила мама Торрес. – Запомни это. И сорокалетние детины на свете бывают, а все потому, что в мужчине нет нужды.

Пепе никогда не расставался с ножом, ведь он был отцовский – а значит, бесценный.

Двадцать лет строил из себя хорошего, мудрого человека… только раз в году пар выпускал. Жизнь мне была не мила. Она вытекала из меня тонкой струйкой.

Вдобавок Рорк обзывал всех дураками – а это глупо и нехорошо даже по отношению к настоящим дуракам.

Остальные тут же бросились ломать двери. Шериф не стал нам мешать: он ведь не дурак стрелять по честным людям ради какого-то негра.
– Да и выборы на носу, – вставил бармен.
– В общем, шериф стал вопить: «Только не перепутайте, ради бога, не перепутайте! Он в четвертой камере!» Жалкое было зрелище, если честно.

Вдруг Питер спросил:
– А ты веришь в жизнь после смерти?
Эд Чаппел заерзал на месте. Он не любил говорить на такие темы, потому что для этого нужно было поднимать их у себя в голове и думать.

«Слабым духом нужен пример непоко… непоколебимости, тогда как сильным духом достаточно увидеть несправедливость».

Мы принесли сюда всю свою жизнь – как муравьи переносят яйца. А я был за главного. Наш поход на запад получился огромный, как Бог, и каждый маленький шажок накладывался на другой, и на третий, и так мы наконец пересекли континент.
А потом мы подошли к морю, и все закончилось…
Он замолчал и вытер покрасневшие глаза.
– Вот что я должен рассказывать – вместо историй.
Дедушка услышал голос внука и подскочил на месте от неожиданности.
– Может, я тоже когда-нибудь поведу за собой людей, – сказал Джоди.
Старик улыбнулся:
– Так ведь идти-то некуда. Впереди только океан. А на берегу – одно старичье, которое люто этот океан ненавидит, потому что он помешал им двигаться дальше.
– Можно плыть на лодках, сэр!
– Да некуда плыть, Джоди. Все места уже заняты. Но это не самое худшее – нет, не самое. Желание идти на запад в людях умерло. Эта страсть больше не движет нами, она погибла. Твой отец прав. Все давно кончено. – Он сплел пальцы на коленях и посмотрел на них.
Джоди стало очень грустно.
– Принести вам стаканчик лимонада?
Дедушка хотел было отказаться, потом увидел лицо внука и передумал.
– Было бы славно, – кивнул он. – Да, хорошо бы сейчас выпить лимонаду.

В ребятах проснулось тысячелетнее, неосознанное почтение пешехода перед всадником.

Какая-то неопределенность висела в воздухе, предчувствие перемен, потерь и обретения чего-то нового, прежде неведомого.