Левиафан

Ага. Циничный, и равнодушный, и к тому же во мне нет ни капли человеческого сострадания. В своё оправдание могу лишь заметить, что я оказался прав.

Возможно, — задумчиво сказал Хагбард, — все наши проблемы возникают из-за того, что перед лицом кризиса мы действуем, а нефилософствуем. Джо прав. Мне надо поразмыслить обо всем этом пару часов. Или лет.

— Он вздохнул. — Наверное, мне придётся начать с самого начала. Мы никогда не стремились к власти. Наша задача заключалась в том, чтобы рассредоточить власть и сделать людей свободными. В действительности это означает следующее: мы хотели помочь им понять, что они свободны. Все свободны. Раб свободен. Самое страшное оружие — не чума из Лас-Вегаса и не новая ядерная супербомба. Самое страшное оружие существовало всегда. Им владеют все: каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребёнок. Это оружие — способность сказать нет и взять на себя ответственность за последствия. «Страх — это поражение». «Страх смерти — начало рабства». «У тебя нет иного права, кроме права творить свою волю». Гусь в любой момент может разбить бутылку. Чтобы это доказать, Сократ принял цикуту, а Иисус отправился на крест. О том же свидетельствует вся история, рассказывают все мифы, и этому же посвящена вся поэзия. Это у всех на виду, это — всеобщее достояние.

Люди становятся мудрыми? Это значит, что они подчиняются превосходящей их силе и называют свою трусость зрелостью.

— У тебя есть дар, — холодно заметил Дрейк, — но по своей сути ты такая же мошенница, как и все в вашем бизнесе. Твоя главная жертва, мадам, — ты сама. Ты тешишь себя той же ложью, которую так часто говоришь другим. Это профессиональное заболевание мистиков. Правда же заключается в том, что нет никакой разницы, уничтожу я только себя, или всю планету, или же развернусь и постараюсь найти способ выйти на правосторонний путь в каком-нибудь невыносимо тоскливом монастыре. В любом случае Вселенная будет бессмысленно вращаться, ни на что не обращая внимания, ни о чем не заботясь и даже ничего не зная. Нет никакого Дедушки в облаках, который когда-нибудь всех рассудит. Там только самолёты, с каждым годом все лучше умеющие метать бомбы. За такие слова генерала Митчелла отдали под трибунал, но это правда. В следующий раз они действительно, черт побери, разбомбят гражданское население. Но и об этом тоже Вселенная не узнает и не станет тревожиться. Не рассказывай мне, что мой полет из Смерти приведёт обратно к Смерти; я не ребёнок и знаю — все пути в конце концов приводят обратно к Смерти. Остаётся лишь один вопрос: боишься ли ты её всю свою жизнь или же смело плюёшь ей в глаза?

Почему люди не меняют цвет? Все мировые проблемы вызваны тем, что люди всегда сохраняют один и тот же цвет кожи. Джеймс многозначительно кивает. Как обычно, пейот открыл ему великую Истину. Если бы у белых, чёрных и индейцев все время менялся цвет кожи, в мире исчезла бы ненависть, потому что никто не знал бы, какой из народов ненавидеть.

Любовь к родине? Патриотизм? Ложь – все дело в страхе перед полицией и тюрьмой. Любовь к искусству? Очередная ложь – все дело в страхе перед голой правдой без прикрас и масок. Любовь к истине как таковой? Самая большая ложь из всех, порождаемая страхом перед неизвестностью. Люди становятся мудрыми? Это значит, что они подчиняются превосходящей их силе и называют свою трусость зрелостью.

Её видения не имели никакого отношения, разве что косвенного, ни к убийству Джона Ф. Кеннеди, ни к взрыву в «Конфронтэйшн», ни к иллюминатам. И вообще ни к чему, на что они, казалось бы, намекали. Мама Сутра «стреляла наугад», выбирая реплики и даты из старого фильма «Манхэттенская мелодрама»

В начале было Слово, и это слово было в первом лице единственного числа.

— Если Атлант может расправить плечи, а Телемах — чихнуть, почему Сатана не может раскаяться?